Здесь стоит упомянуть вот о чем. В прежние годы гонщики стартовали в порядке очередности прибытия на предыдущий финиш. А теперь порядок изменился, и грузовики стартовали вслед за всеми джипами (которые зачастую идут намного медленнее). «В день мы обгоняли по 50 джипов, а каждый такой обгон — это огромный риск!» — комментируют камазовцы.

В итоге Чагин на скорости 120 км/ч обгонял очередной внедорожник и в песчаном облаке не заметил груду камней высотой примерно в человеческий рост. (Такие груды, сложенные бульдозером, стоят в пустыне через каждые несколько сотен метров, отмечая, словно бакены, края дороги.)

Машина взмыла как по трамплину и рухнула на землю, на левый бок.

Когда смотришь на снимки того, что осталось от чагинского грузовика, оторопь берет. Кузов оторвало, кабину сплющило, каркас безопасности смялся. Володю зажало искореженным металлом, он потерял сознание... Бог спас экипаж: глядя на машину, трудно представить, что люди, сидящие в ней, остались живы.

Несколько грузовиков — даже видя столь страшную аварию — промчались мимо. «Голы, очки, секунды» затмили им все! Первыми к разбитому КАМАЗу подъехали джиперы — французские и российские, Соловьев и Жильцов на Mitsubishi. Наши ребята поняли, что бессильны, и в прямом смысле слова перегородили дорогу голландцу Хансу Бексу на ДАФе: он, единственный из всех, пришел на помощь ребятам, поставив машину на колеса — прямо с Володей, зажатым в кабине. Приземлился санитарный вертолет, Бекс уехал: но что могли поделать медики, если у них не было слесарных инструментов?
Наконец подлетела камазовская «боевая техничка» Сергея Решетникова. Стали растягивать покореженную кабину фалами. Володя к тому времени уже пришел в сознание и пытался руководить процессом: «Здесь потяните. Здесь больно...»

Внешне невредимый Якубов (тогда еще не знали, что у него перелом руки, не говоря о менее явных травмах) остался сторожить машину: стоило оставить ее без присмотра, как местное население мигом бы растащило!

А санитарный вертолет полетел в лагерь. Механика Сергея Савостина (у него компрессионный перелом позвоночника) понесли на носилках в медпункт, следом кинулась толпа любопытных журналистов...

А Володя остался стоять у вертолета. Уже потом выяснилось, что он пострадал больше всех: сильнейшее сотрясение мозга! Разодранный комбинезон покрыт коркой песка и крови, улыбается виновато: мол, так вышло. «Ты как?» — спрашивают его. «Плохо». Пресс-секретарь Самойлов повел его в лагерь, тут навстречу журналисты: мистер Чагин, дайте интервью. А Самойлов им открытым текстом: идите в ж...! Потом этот кусок Евровидение вырезало.

В дакаровский медпункт, куда положили гонщиков, пришел врач нашей команды Сергей Бубновский. «Отдайте их мне, я буду лечить». Ему в ответ: или вы покинете палатку, или мы дисквалифицируем всю команду!

Чуть позже к Бубновскому пришел прославленный французский гонщик Луи Шлессер. «Доктор, посмотрите мою спину!» А тот отрезал: «На этом Дакаре я лечу только русских. У вас свои врачи есть...»

В день аварии конкурент камазовцев де Роой опубликовал на своем интернет-сайте заметку со злорадным заголовком: «Теперь Чагин знает, каково улетать домой раньше срока». Зря он это сделал — потому что на следующий же день и сам выбыл из марафона, «спалив» двигатель на длинном прямике. Более того, днем позже по той же причине сошел с дистанции де Роой-младший (говорят, у него вообще расплавился один из цилиндров).

Нас же в этой истории крайне удивило поведение французов-организаторов. Почему они не укомплектовали санитарный вертолет хотя бы самыми простыми инструментами, с помощью которых можно разрезать кабину? Ведь аварии на Дакаре случаются сплошь и рядом! И насколько надо быть бессердечными, чтобы засчитать Сергею Решетникову, который спасал своих товарищей, часовую остановку как штрафное время? Эх, Франция, Франция...